№12 (декабрь) 2006

Рубрика "Занимательная монстрология"

Лесовичка и волчий пастырь (Приемыши лешего).

Не все знают, что у всем известного лешего есть жена и дети: лешачиха и лешенята. В старых сказках они попадаются, а позже о них позабыли и лешего-лешака считают существом одиноким. Возможно, потому, что они крайне редко встречаются с людьми и о них мало известно. Гораздо больше рассказов существует о лесных девках – лисунках или лесовичках, которые лешему приходятся приемными дочерями.

Лесовичками становятся девочки, которых леший в лес заманил, или те, которые сами заблудились, или те, от которых родители отказались. Причем имеется в виду не официальный отказ, как это бывает, когда безответственные родители оставляют своих детей в Домах Малютки и в интернатах. Нет, для лешего достаточно, чтобы мать в гневе на расшалившееся чадо прикрикнула: «Черт бы тебя побрал!» – и все, леший считает эти слова за отказ от родного дитяти.

Разумеется, мальчики куда чаще, чем девочки, вызывают гнев у родителей – склонности к озорству у них больше. И если к лешему таким путем попадает мальчик – леший не откажется, заберет и воспитает, всему выучит. Мальчик лесной, вырастая, становится оборотнем, командиром над всеми дикими зверями, а то и самим волчьим пастырем.

Волчьи пастыри, как и вервольфы, живут по всей земле – всюду, где только встречаются волки. Волчий пастырь – это колдун-оборотень, действительно возглавляющий стаю волков, управляющий ими и заботящийся о них. Но волчьи пастыри даже в человеческом облике своем таятся от других людей, предпочитают уединенную жизнь в лесу. Тогда как вервольфы ненавидят одиночество. Волчьи пастыри – и это самое главное их отличие от вервольфов – берегут людей от волков (а волков – от людей), запрещают волкам охотиться на человека.

А если к лешему попадает девочка – станет лесовичкой. Будет девушек, пришедших в лес по ягоды, в чащобу заманивать, крича: «Ау!Ау!». Будет парней красотой своей и смехом лукавым завлекать. Будет детишек сманивать, обещая цветы красивые, полянку ягодную или медвежонка маленького показать… Впрочем, разговаривать лесовичка может только до поры, до времени. А когда «облесеет» окончательно – частью леса станет – зазеленеют у нее глаза и волосы, позабудется человеческая речь. Сможет только, как леший, шуметь да свистеть, хохотать и плакать, в ладоши хлопать. А из слов человеческих одно только «АУ!» запомнит.

Лесовичка – не совсем нечисть, но и не совсем человек. Чеснока и железа она не боится, зато боится креста и молитвы. Если перекрестить ее – она заплачет, и в лес убежит с криком: «Ой, жжется! Жжется!». Впрочем, пока лесовичка не «облесеет» окончательно, то есть – пока не превратиться в нечистую силу – ее еще можно спасти и вернуть к людям. Но только один есть путь к спасению: если влюбится лесовичка в человека и выйдет за него замуж. Тогда отпустит ее лес – и позабудет она всю лесную науку, словно не знала никогда. А если язык человеческий позабыла – тогда уже пути назад для нее нет. Станет лешачихой, замуж за лешего выйдет, лешенят нарожает, а людей бояться будет, в чащобе станет от людей прятаться. Такая вот печальная у лесовичек участь.

Елена ПРОКОФЬЕВА, Москва, Россия

Художник – Юлия МЕНЬШИКОВА, Москва, Россия

Убыр

В лесах на территории ныне суверенного Татарстана обитают родственницы нашей Бабы-Яги: малосимпатичные и весьма коварные особы, прозываемые убыр.

Убыр чаще всего предстает в виде старухи с очень длинными, неопрятными седыми волосами, но может обернуться волком, лисицей, хищной птицей, или – девицей-красавицей, хотя последнее – почему-то реже: должно быть, требует слишком много усилий.

Помимо оборотничества, убыр склонна к вампиризму – особенно любит пить кровь у молоденьких девушек и детей, истощая их и доводя до гибели. Иногда убыр выполняет работу лешего – заманивает одиноких путников в чащобу. Еще она может превратить человека в животное или в камень. И, как и многие другие порождения нечистой силы, вкрадывается в доверие к избранной жертве, играя на одном из самых святых человеческих чувств: вызывая к себе жалость. Например, приметив одинокого путника, сидящего ночью у костра, взгромождается на ветку дерева и стонет: «Холодно мне! Холодно!» – уповая на то, что человек сам позовет ее к себе… Для убыр – как и для вампира – очень важно, чтобы ее позвали, пригласили.

При первой встрече отбиться от убыр легко: достаточно проявить «черствость» и отказать подозрительной волосатой бабусе в милосердии. Но вот если хоть раз убыр удалось обмануть человека… Тогда – все, конец! Особенно – если она сразу же превратит свою жертву в камень. Если не превратит, а повадится ходить и пить кровь – тогда шанс есть. Убыр очень дорожат своими волосами. Достаточно заранее вооружиться чем-нибудь острым и успеть намотать волосы убыр на руку – прежде, чем она сама тебя загрызет или задушит – и можно, угрожая насильственной стрижкой, требовать исполнения всех твоих желаний! Впрочем, лучше все-таки вовсе не связываться с убыр. Она ведь – как и прочие нечистые – и обмануть может… Отличие убыр от западноевропейской (или даже нашей, отечественной) ведьмы в том, что убыр нельзя стать, на убыр нельзя выучиться: убыр – как и Баба-Яга – не смертный человек, предавшийся силам зла в обмен на суетное могущество, а порождение леса, порождение враждебной человеку стихии холода и тьмы.

Елена ПРОКОФЬЕВА, Москва, Россия

назад